О смерти узнал из Facebook. Брат Героя Украины Василия Слипака – о судьбе состояния легенды, отмененной свадьбе и фронтовых секретах
Восемь лет назад, 29 июня 2016 года, на фронте погиб Василий Слипак – известный на весь мир оперный певец, солист Парижской национальной оперы, доброволец российско-украинской войны с позывным "Миф", Герой Украины. Около 20 лет артист прожил в Париже.
В интервью OBOZ.UA Орест Слипак, ближайший родственник и друг артиста-воина, раскрыл неизвестные страницы из жизни исполнителя. Брат певца рассказал о его творческих взлетах, парижском периоде и последних годах жизни.
Василий Слипак родился и вырос во Львове. Пел с детства, в девять лет брат Орест отвел его в легендарную львовскую хоровую капеллу "Дударик". Будущая звезда мировых сцен учился в Высшем музыкальном институте им. Лысенко во Львове. В 17 лет принял участие в Международном музыкальном фестивале-конкурсе во Франции, где получил Гран-при. С этого времени началась его мировая слава.
С началом Революции Достоинства стал активно помогать Украине. Был одним из организаторов парижского Евромайдана, а затем несколько раз ездил добровольцем на Донбасс. Воевал в Песках в районе Донецкого аэропорта. Участвовал в боях за Авдеевку в составе 1-й отдельной штурмовой роты 7-го отдельного батальона Добровольческого украинского корпуса. Погиб от пули снайпера возле пгт Луганское. Защитнику был 41 год. После гибели Василия Слипака в его честь в Киеве и в других городах страны назвали улицы и скверы.
– Орест, какой был в обычной жизни Василий?
– Он был клевым! С ним всегда было весело и приятно. Любил жизнь, любил сидеть, любил говорить, любил смотреть, любил знакомиться, любил общаться. То есть был невероятным жизнелюбом. Человек для жизни и о жизни. Он очень всем нравился, был в топе во всех компаниях. С ним в Париже было прикольно ходить. Куда ни приходишь – благодаря популярности брата тоже становишься звездой.
– Сейчас, когда бываете в Париже, вспоминаете эти встречи?
– Вы очень жесткий вопрос задаете… Я сейчас живу в Бельгии – это недалеко. Но для меня сейчас, пожалуй, самое тяжелое – решиться ходить по улицам Парижа. Куда ни бросишь взгляд: здесь мы сидели, там – ели пасту, а вот там – любили гулять… И так бесконечно. Для меня Париж – это город Василия. Мне даже кажется, что он просто рожден для Франции, ему там было очень хорошо. После его ухода некоторые его друзья стали моими друзьями. И знаете, что удивительно, немалое их количество тоже ушло в мир иной. Забрал к себе и что-то уже интересное мутит там с ними (улыбается).
Василий был мистическим человеком. Мне даже сейчас кажется, что он за мной смотрит. Мистика брата меня сопровождает повсюду, каждый день чувствую какие-то подсказки, знаки. Еще и этот псевдоним "Миф" (в честь главы злых духов Мефистофеля, героя его любимой оперы), который он придумал… Но думаю, что он это взвешенно делал, потому что артисты – они все такие, любят такое. Знаете, я уже не удивляюсь, когда где-то в кафе во французской провинции кто-то подходит и говорит: "О, вы так похожи на Василия Слипака!" Надеюсь, его фигура еще когда-нибудь будет досконально изучена – там куча всего. Это был человек, знавший семь иностранных языков. Он общался с элитой мира – в его доме под Парижем можно было встретить голливудских режиссеров, известных продюсеров, музыкантов.
– Между вами разница – шесть лет. Какими вы были братьями?
– У нас была мегалюбовь всю жизнь. Он погиб в 2016 году, и перед этим два года так случилось у меня по работе (Орест Слипак по специальности – врач-кардиолог. – Ред.), что я с ним очень много проводил времени. Судьба подарила мне такую возможность. До этого мы виделись раз или два раза в год. А потом я постоянно был с ним, набылись вместе. Он был для меня самым близким родственником и самым близким другом. Мы знали все друг о друге. Конечно, его истории более интересны, чем мои (смеется). Единственное, о чем не знал ни я, ни наши родители, это то, что он участвует в боевых действиях на фронте. Он рассказывал, что ездит к ребятам поддерживать их, волонтерит, – вот все, что я слышал от него о войне.
– Во время последней встречи у вас были какие-то предчувствия?
– В десятых числах июня он приехал из Парижа в Киев – и был совсем другим. Казалось, какой-то монах... Был пару дней у меня. Мало говорил – я видел, что что-то не то. Отлично помню утро, когда он ехал на фронт. Разбудил меня, сделал кофе. Говорит: "Уехал". Я вышел с ним на улицу – жил тогда на Большой Житомирской. Уже взошло солнце. Он стоял с рюкзаком огромных размеров, что-то думал. Прижался к машине, а она не была на стояночном тормозе – прокатилась несколько метров. Я смотрел на этого великана на фоне Михайловского собора… У меня было чувство, что это последняя встреча.
О том, что его не стало, я узнал из Facebook. Приехал из Одессы, где был в командировке, поздно вечером, открываю утром соцсети и вижу сообщение: "Василий Слипак – двухсотый". Очень непрофессионально поступили те, кто это сделал. Есть определенная процедура обнародования такого рода новостей – так нельзя. Через час мне перезвонила Яна Зинкевич из "Госпитальеров". Затем она занималась и формальностями – документами. И очень помогла мне держаться. Я ничего не мог написать в соцсетях – все, что тогда появлялось, писала Дана Павлычко (известная издательница, внучка Дмитрия Павлычко и Павла Загребельного. – Ред.). Она была моей соседкой. Еще несколько друзей очень помогли. Мы переживали это вместе.
– Когда сейчас вспоминаете о Василии, что всплывает в памяти ?
– Он на сцене – певец с невероятной харизмой, которым восхищались всюду и всегда. Я удивлялся, как легко и спокойно относился к этому успеху. Никогда не слышал от него, что устал от длительной репетиции, нареканий, совершенно не замечал проявлений звездной болезни. А еще мне его очень не хватает в обычной жизни. Вспоминаю: просыпаешься, а он уже приготовил какие-то блюда – любил кухарить. Ходил утром на базар, покупал все самое свежее. И будил меня безумными запахами – в доме, где жил под Парижем, была огромная терраса с барбекю. Это было невероятно!
– А правда ли, что в его жизни был период, когда он ушел из оперы и работал охранником в ночном клубе?
– Был такой опыт ухода от карьеры – короткий, он потом вернулся. Объяснял, что все как-то надоело, нуждался в перезагрузке. Поэтому работал некоторое время охранником, и ему это нравилось. А мне так странно было это наблюдать, потому что в детстве он очень смущался, когда кто-то задерживал на нем взгляд более пяти секунд. Был скромным, деликатным, а здесь – такое. Но это действительно было, это факт. А потом он снова вернулся в оперную карьеру.
– О его личной жизни вы говорили в одном из интервью: если влюблялся, то очень серьезно.
– Это совершенно так. Если любовь – это только эта женщина. Я мечтал даже когда-нибудь написать книгу о его влюбленностях, потому что они были очень крутые. И всякий раз казалось, что это навсегда. На одной из любимых он даже планировал официально жениться. Она сейчас живет в Америке, мы общаемся. Он влюбился очень горячо и хотел гуцульскую свадьбу в Ворохте. И я уже везде договорился. И все это должно было вылиться в копеечку. Говорю: "Чувак, здесь бюджет получается немалый – три тысячи евро". А он улыбается: "Ты родному брату жалеешь?" А мне не было жалко, правда.
Я тогда работал в прекрасной американской компании, имел хорошую зарплату. Но потом однажды эта любовь растаяла. А свадьба тем временем была заказана – отель, меню составили в ресторане. Слава Богу, дело не дошло до задатка (смеется). Потом у него был лет восемь серьезный роман с француженкой Перин Мэдофф – она тоже, как и он, была солисткой парижской Оперы. Затем была Лиза, ставшая одной из героинь известного документального фильма о Василии "Мифе". Последней – девушка из Украины, но мы с ней не общаемся сейчас.
– Верно ли, что вы в свое время оставили работу, чтобы заниматься популяризацией памяти о брате?
– Нет, это все делалось параллельно. Так получилось, что я действительно оставил работу, большой бизнес. Но я не могу сказать, что сейчас являюсь самым активным пропагандистом памяти о Василии. Есть ключевые люди, которые занимаются этим, – Львовская филармония, Львовский исторический музей, дирекция конкурса Василия Слипака. Они все рулят очень профессионально. Я бы свою роль в этом процессе не преувеличивал.
– Состояние, которое заработал Василий, – это все осталось в семье?
– Все было потрачено им при жизни на фронт. Все пошло туда – на амуницию и прочее. Когда он приехал в Украину в последний раз, был практически без ничего. Даже не было денег купить себе бронежилет. Звонил другу, композитору Евгению Гальперину (один из самых востребованных композиторов Европы, в фильмографии которого – и большое голливудское кино, например "Голодные игры", и фильмы Люка Бессона. Детство Евгения прошло в Киеве. – Ред.). Он много лет снимал у Гальперина жилье. Я слышал этот разговор: "Женя, смотри, за июнь платить тебе или я себе куплю защиту на фронт?"
Женя для проформы театрально и громко позлился, но быстро согласился. Месячную оплату сменил на бронежилет. До сих пор наверняка сожалеет об этом. Потому что мог сказать: "Василий, давай домой". Но, с другой стороны, вряд ли бы тот послушал. Мы здесь можем вспомнить цитату митрополита Бориса Гудзяка, который сказал, что если бы даже позвонил Василию Папа Римский, он бы не поступил иначе. Гудзяк (первый епископ епархии святого Владимира Великого в Париже с 2013 по 2019 годы, с июня этого года – митрополит Филадельфийский. – Ред.) был знаком с Василием с самого его детства.
– Приехав из Украины на фестиваль в Париж в юношеском возрасте, Василий остался там почти на 20 лет. Ему предлагали сменить гражданство, но он отказывался. Откуда такой патриотизм?
– Он с детства был таким. Но надо сказать, когда его три года не принимали во Львове в консерваторию, его патриотизм немного развеялся. Однако, когда начался первый Майдан, он приезжал в Киев. А уже во время второго – его жестко зацепили эти смерти. Он ходил по центру города и бесконечно рыдал. Это на него оказало большое влияние, и он яростно включился в борьбу. А годы до этого был весь в карьере – таким счастливым чуваком. Он был на топе, контракты сыпались один за другим. Но Василий избрал другой путь. И когда ты входишь, входишь, входишь во все эти фронтовые дела – назад уже нет дороги, к сожалению… Мы все еще очень мало знаем подробностей о его гибели. Для меня военная часть жизни брата очень болезненная и даже мутная.
– Василий Слипак был награжден посмертно орденами "За мужество" I степени и "Золотая Звезда", также ему присвоено звание Героя Украины. Кто из родных получал награду?
– Родители. Они приехали в Киев на встречу с президентом Порошенко. Я должен был идти с ними, но в последний момент отказался. Мне было тяжело, не смог. Награда и все другие вещи Василия сейчас находятся во Львовском историческом музее. Все его вещи из Парижа, записи, ноты, концертная одежда – все там. Там открыт фонд Василия Слипака, который очень профессионально ведет научный работник Ольга Сторож.
– Как живет сейчас ваша мама?
– Она в Италии. Родители поехали туда много лет назад на заработки, так и остались. Папа скончался в январе 2021 года от коронавируса. Мама, слава Богу, жива. Ей уже 80 лет, однако очень активна в соцсетях, донатит почти каждый день на ВСУ. Имеет немало болезней, но справляется с ними. А Василию в этом году должно было исполниться 50.
– А как сейчас, в эти годы, проходит его день рождения?
– В воспоминаниях. Для меня это теперь тяжелая дата. 29 июня – самый плохой день в году. Вообще июнь для меня черный месяц. Со всеми ссорюсь, всех критикую – в это время меня лучше не трогать… В 2017 году был начат Марафон памяти Василия Слипака, который ежегодно проводится в последние дни июня. В этом году запланировано 18 концертов по всему миру. В Украине, Германии, Франции, Великобритании, Испании. Плюс раз в два года проходит Международный конкурс молодых вокалистов имени Василия Слипака. На следующий год будет пятый – он успешен, очень крутая команда его делает.
– Документальный фильм о Василии "Миф", который с успехом шел в широком прокате, вам нравится?
– Я его смотрел однажды – и больше не могу пока. Очень больно. Режиссер Леонид Кантер – молодец. Есть еще второй фильм о Василии, не знаю, видели ли вы его, "Моя война. Две жизни Василия Слипака", который тоже снял Леонид, но с фамилией Канфер. К сожалению, оба режиссера тоже скончались.
– Будь Василий сейчас жив, где бы он был, как думаете?
– Я думаю, что он был бы на фронте. Или, наоборот, ушел бы с головой в карьеру. И это был бы его фронт, потому что делать сейчас что-нибудь хорошее на международной сцене украинцу – это тоже мощное оружие. Последние годы он был на пике своей славы. Для его голоса – 40 лет и дальше – это самый топ-период. Все деньги – там. И именно на этом этапе он ушел от нас в другой мир. Знаете, все, что касается Василия, – очень светлое. Когда я о нем думаю, кажется, что касается тела что-то теплое, невидимое. Этот свет меня держит, и я думаю, что не только меня.
Также читайте на OBOZ.UA интервью с телеведущим и актером Геннадием Попенко – об известных коллегах на фронте и своей работе в ВСУ.
Только проверенная информация у нас в Telegram-канале OBOZ.UA и Viber. Не ведитесь на фейки!