УкраїнськаУКР
EnglishENG
PolskiPOL
русскийРУС

Союз рухнул, потому что в него никто не верил. А в России все возвращается на круги своя - Сева Новгородцев

101,2 т.
Союз рухнул, потому что в него никто не верил. А в России все возвращается на круги своя - Сева Новгородцев

Если и существует на свете человек-легенда, то это Сева Новгородцев, британский журналист и радиоведущий. Его хорошо поставленный голос, вещающий из "вражеского" Лондона на волне "Би-би-си", первым пробился в дома и сердца советских людей, поселил там любовь к Queen, Pink Floyd, Deep Purple и Led Zeppelin, привил хороший вкус и пошатнул устои Империи зла, приблизив ее конец.

Сева написал несколько книг о рок-музыке и своей невероятной жизни, снялся в кино, в том числе в эпизоде бондианы, и получил из рук самой королевы орден Британской империи. В свои годы он отлично выглядит, сохраняет абсолютную ясность ума, занимается йогой, ведет здоровый образ жизни, не ест мяса, играет музыку и продолжает писать.

Накануне творческого вечера, который пройдет 10 ноября в киевском Docker-G Pub, Сева Новгородцев дал эксклюзивное интервью OBOZREVATEL — публикуем его в двух частях.

В первой части речь пойдет об "утечке мозгов" во времена СССР и сейчас, о невозможности возвращения в современную Россию, о том, чей все-таки Крым, о музыке и таинстве рождения поп-идолов, байопике "Богемская рапсодия" и группе Queen, фантастической истории знакомства в Лондоне с юным режиссером Серебренниковым и трагедии Виктора Цоя.

Союз рухнул, потому что в него никто не верил. А в России все возвращается на круги своя - Сева Новгородцев

Вы уехали из СССР в 1975 году. Это был, по вашим словам, отъезд не "куда", а "откуда". Сегодняшняя "утечка мозгов" из России, из Украины происходит по схожим мотивам? Чем отличаются ситуации тогда и сейчас?

— Разница в том, что сейчас у граждан на руках заграничные паспорта. Они могут "катай в Париж и в Китай" (стихотворение В. Маяковского 1927 года. — Ред.) У нас не только не было заграничных паспортов, но и за границу выпускали исключительно проверенных людей. Причем даже когда артистов отправляли на гастроли, никто до последнего момента не знал, кого могут с самолета снять.

Читайте: Путин не зря заговорил о ядерной войне. Он понимает, что конец близок – Боровой

А сейчас этого всего нет, и ничего общего с той ситуацией нет. А в жизни какие-то сложности есть не только в России и Украине, а вся Латинская Америка, например, сейчас ломится в США. То есть много достаточно неблагополучных стран, на фоне которых нам с вами, граждане, жаловаться особенно не приходится.

— Думали когда-нибудь, кем были бы сейчас, если бы жена не уговорила вас эмигрировать?

— Скорее всего, я бы уже лежал на кладбище, потому что российская жизнь связана с друзьями, и кроме друзей там ничего нет. А с друзьями надо выпивать, закусывать, причем регулярно. От этого очень портится здоровье, ухудшается мироощущение, человек наполняется пессимизмом, жалостью к себе… Ну и все: растолстел, поседел, потерял зубы, волосы — будьте любезны в колумбарий. Так что я, думаю, в живых бы не остался.

— Вы намекаете, что именно эмиграция заставила вас вести здоровый образ жизни?

— Ну, в моем случае, да. Потому что я нацелен на общественную работу. То есть я на Би-би-си не просто за зарплатой ходил, а кому-то это еще было нужно. Я это осознал в 1990 году, когда впервые вернулся в Советский Союз и встретился с сотнями и тысячами своих фанов. И понял, что есть какой-то результат, есть какая-то цель и надо продолжать. Так что с тех пор я работаю на какие-то общественные нужды, а это очень поддерживает идеалистические настроения в организме и, соответственно, способствует здоровью, неперееданию и поддержанию себя в хорошей форме.

Сева Новгородцев

— Вас приглашали вернуться в Россию?

— Это технически невозможно. Я британский гражданин, а СССР меня гражданства лишил. С британским паспортом у меня есть консульская защита, меня так просто не возьмешь. А с российским паспортом я был бы гражданином Российской Федерации. Меня можно было бы в милицию забрать, дубинкой побить.

— Думаете, были бы попытки?

— Ну а почему интеллигентного человека не ударить? Это же приятно.

Читайте: Улыбка Гагарина не оправдывает ГУЛАГ - Виктор Шендерович

— В 1980-х вы стали первым радиодиджеем для советских людей. Благодаря вам они узнали о Queen, Pink Floyd, Deep Purple, Led Zeppelin. А сегодня есть что открывать?

— Каждое время рождает свою музыку. Вот мы сейчас слушаем Моцарта с благоговейным придыханием, потому что это классика, а Моцарт ведь был рэпером своего времени, поп-музыкантом. Это была музыка для развлечения, дивертисмента. Светские кавалеры и дамы под это отдыхали.

Поэтому уходит время, и вместе с этим временем уходит первичное назначение и смысл музыки. Для нас это уже не развлечение, а серьезный труд — Моцарта слушать, сидеть на концерте 2,5 или 3 часа.

То же самое произошло потом и с другими жанрами. Городской романс начала XX века, джаз тоже стали классическими жанрами для эстетов. И рок, в принципе, уходит в область, которую старшее поколение понимает, потому что оно прикипело к нему в молодости, а молодым все эти гитарные запилы не всегда понятны.

Так же и с современной музыкой: то, что сейчас слушает молодежь, уйдет вместе с этим поколением в архив человеческой музыкальной культуры. И будет существовать, как существует Моцарт, как существует джаз, опера или мюзикл. То, что создано, никогда не умрет. В какой пропорции будут это использовать, слушать — это уже вопрос второй.

Сева Новгородцев

— Вам нравится современная музыка?

— Отличия музыканта и критика принципиальны, так как музыкант находится внутри профессии и его волнуют совсем другие вещи, чем музыкального критика. Для музыканта важно качество тона, стройность композиции, выразительность и так далее. По этим параметрам музыкант оценивает музыку. А про критиков говорят, что это люди, которые музыку слушают, но не слышат. Поэтому критик — это мостик между музыкой и публикой, которая не очень разбирается и которой нужно все объяснить словами.

Есть замечательная история. Дело происходит в Советском Союзе, в 1960-е годы. В московском общежитии встретились два представителя национальностей — один казах, а другой эстонец. И казах в это время прочитал в газете о том, что американский джазмен, контрабасист Чарльз Мингус, модернист, новатор, вот его в Америке зажимают. И талант свой он не может никак раскрыть, потому что буржуазная действительность его заела.

Казах, прочитав статью, увидел у эстонского своего сожителя по общежитию пластинку Чарльза Мингуса. Говорит: "О, я только что статью о нем прочитал, дай послушать!". Ну, эстонец поставил на вертак эту пластинку, а музыка у Мингуса очень сложная — он такой джазовый Шостакович. Казах слушал-слушал и говорит: "Да, действительно, не дают развернуться".

А вы себя больше к музыкантам или к критикам относите?

— Я из музыкантов. Поэтому я, когда комментировал всякие музыкальные штуки, никогда не позволял себе критических обобщений. Никогда не ставил никого ни в какую категорию, а старался шутить по-музыкантски, изнутри. Хотя я на три четверти, конечно, музыкант, а на четверть критик.

— Чувствуете ли вы себя причастным к развалу СССР? Обладает ли музыка вообще подобной силой?

— Музыка обладает колоссальной силой. Мои разговоры без этой музыки были бы никому не нужны. Мои слова просто повисли бы в воздухе. А мощь тогдашней передачи была в том, что из музыки шла невероятная молодежная энергия западных музыкантов, которые, уж не знаю, по каким причинам, создали гениальный пласт всего, что было сделано за 60-70-80-е годы. Эта волна меня несла, и я там, будто стоя на доске для серфинга, еще какие-то слова говорил.

Поэтому, естественно, энергия музыки была первичной, а мои комментарии и шутки, делавшие все это понятным и сразу же удобоваримым, были вторичны. Но вот в этом сочетании получилась довольно мощная пилюля, и молодежь, наслушавшись моих шуточек, поняла, что существующая система советская, во-первых, нелепа, во-вторых, там сплошная эстетическая ложь на всех уровнях.

Что все эти песни про БАМ, эти новости, где бесконечная сталь льется и убирают урожай, что все это фальшиво. И когда все это стало понятно всем и смешно, Советский Союз рухнул сам собой, потому что в него уже совершенно никто не верил и никто его не хотел.

В свое время вы открыли для советских людей группу Queen. Успели ли вы посмотреть фильм "Богемская рапсодия"? О нем сейчас много спорят.

— Я видел трейлеры, мне этого достаточно. Очень удачно актера нашли. Но, конечно, фильм обошел стороной трагическую смерть Фредди — он закончился на концерте Live Aid. Нужен, видимо, был голливудский позитивный конец.

А французы, конечно, сняли бы трагическую смерть Фредди: его бледнение, его угасание — и было бы сильнее. Потому что в этом был бы моральный урок. Ведь Фредди — это сочетание всех достоинств и всех недостатков. Он как артист был абсолютно искренним, открытым, талантливым, а в личной жизни у него был полный Содом и Гоморра. Он просто сгорел. На этом противопоставлении можно было бы сделать колоссальную драматическую трагедию о современной жизни, но пошли по голливудскому пути. Тем не менее, за фильм нужно сказать большое спасибо.

— Правда ли, что программу "Взгляд" на советском ТВ открыли, чтобы отвлечь слушателей от ваших эфиров?

— Я услышал это в Москве, в 2005 году, от Александра Любимова, одного из первых ведущих программы, на вручении премии “Радиомания”. Это рассматривалось на уровне ЦК КПСС. Нужно было молодежь отвлечь от западного голоса, от Севы Новгородцева в частности, и поэтому программе "Взгляд" дали добро на использование кое-каких клипов и материалов, которые могли бы уравновесить. И им это удалось. Люди талантливые, получили разрешение, и дело пошло.

Что вы знаете об украинской музыке?

— Когда-то, в 1990-е, я интересовался, что происходит. Знаю ваших основных классиков — "Океан Эльзы", "Братья Гадюкины". С ними лично не знаком. Я с музыкантами вообще не общаюсь. С музыкантом нужно сидеть, выпивать, перетирать — мне некогда. Надо ковать горячий материал для немедленного потребления. Но я и с западными музыкантами тоже не встречался, потому что после 12 лет профессиональной работы у меня не то чтобы идиосинкразия, — я музыкантов люблю, они люди добрые, чуткие, артистичные, — но разговор с ними получается поверхностный.

А вообще, вся украинская музыка очень динамичная. Она полна жизни, там все кипит и бурлит, но, как русский рок, так и украинский замыкаются только в рамках национального государства. Пропагандировать это за границей совершенно невозможно, и когда меня спрашивают, почему на Западе не слушают русский или украинский рок, я в ответ спрашиваю, почему вы не слушаете казахский рок или туркменский? В Таджикистане есть отличные музыканты, а вы их не слушаете. Всем все становится понятно.

А что было бы с Цоем, если бы не случилась эта трагедия? Кем бы он был сейчас? Мог бы эмигрировать? Он же пел про "часы, что полвека стоят" и "полцарства отдам за коня".

— У Высоцкого есть такая строчка "кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт". И если мы посмотрим на судьбы поэтов, увидим закономерность: тот, кто посвятил себя музам целиком и полностью, в принципе, долго жить и не должен. Потому что образ такого героя национального, как Виктор Цой, в душах и памяти современников должен запечатлеться как фотоснимок на определенном периоде его жизни.

Вот, скажем, из The Beatles остался в живых Пол Маккартни. Он сейчас старичок. Выступает, интервью дает, но не знаю, надо было ему это делать или нет. Он, конечно, человек знаменитый и заслуженный, но народ бы предпочел его помнить молодым, веселым и талантливым. Так что есть какой-то непонятный космический закон, что герои рок-н-ролла умирают молодыми. Вот Цой попал в эту категорию.

Читайте: "Идиотизм": концерт имени Цоя в Киеве поссорил украинцев

Кстати, не знаю, стал бы я с Цоем разговаривать в эфире. Он был человек очень нелюдимый, отвечал коротко, а я работаю в словесной области и вынужден описывать словами то, что музыканту достаточно одной нотой выразить. Поэтому из музыкантов у меня разговор получается только с Гребенщиковым, Макаревичем — вот с такими людьми.

Кто из советских музыкантов имел шансы стать узнаваемым на Западе?

— Почти никто. Потому что процесс создания поп-кумира похож на выборы президента. Люди, нации, на каком-то интуитивном уровне выбирают себе своего героя. Вот, скажем, Элтон Джон. Казалось бы, ни по каким параметрам не годится: толстый, не очень красивый, на рояле играет, — а вот пожалуйста, стал национальным героем. И второго такого вы искусственно не создадите никогда. Это был процесс естественного художественного отбора. То есть взаимоотношения артиста и населения.

И в эту эксклюзивную область внедриться со стороны никак нельзя. Поэтому, кого бы мы ни пытались туда вставить, публика это отвергнет, не будет смотреть и не будет слушать. Перенести звезду из одной страны в другую очень сложно. Это как рыбу не заставишь летать.

— Вы снялись в очень ярком эпизоде фильма "Лето". Как это вышло?

— Ну по блату, конечно. Значит, Лондон, 1984 или 1985 год. Мне вдруг дозвонились два каких-то молодых человека, уж не знаю, как они телефон узнали. Мы ваши слушатели, говорят, хотели бы встретиться. Ну мне, естественно, интересно.

Лето. Мы договорились встретиться в лондонском рабочем, попсовом и рок-н-ролльном районе Камден, в Камденском шлюзе. Там рынок очень большой, масса пивных. В общем, душевное место. Я приехал на встречу на велосипеде. Как выяснилось, их очень поразило, что дядьке уже за сорок, уже седой, а ездит на велике везде.

Читайте: Что смотреть в кинотеатрах в ноябре: 6 фестивальных фильмов

Один из них оказался Кирилл Серебренников, но я это уже потом понял. Ребята спрашивали про жизнь, про работу, жадно слушали, а на прощанье Кирилл спросил: "Какой вы по жизни дадите совет?" Ну какой я могу дать совет? Сказал дежурную заготовленную фразу "Надо вкусно питаться и путешествовать".

И вот Серебренникову почему-то это все запало. И когда он делал этот рок-н-ролльный фильм, он вспомнил свои молодежные впечатления и решил придумать мне роль. Эта сцена с покупкой чашки кофе была написана специально под меня. Потому что там не нужно было никакого Севы по сюжету. Ну я вот решил соответствовать, нашел старомодные очки, не брился две недели…

Сева Новгородцев в фильме "Лето"

Вы коренной петербуржец, в третьем поколении. Что должна сделать Россия, чтобы вы вернулись?

— Ленинград был мил моему сердцу двумя вещами: имперской архитектурой XIX века, — все эти дворцы и здания на Невском, — и людьми. Когда я был студентом в середине 60-х, то по Невскому гуляли люди типа Довлатова или Бродского, пока его не посадили, колоссальный был литературный климат, театральный, музыкальный, джазовый. Интереснейших людей было пруд пруди. А когда я приехал в Питер после 90-х, ничего этого я не застал.

Понимаю, что вы давно уехали и политика России уже не ваше дело, но что-то вы о ней думаете?

— Я думаю, что все возвращается на круги своя. В 60-е годы мы, молодые джазмены, жили в полной оппозиции к власти. Но оппозиция эта была культурная, стилистическая. Мы играли свою музыку и советскую власть в упор не видели.

Бродский, например, гордился тем, что не знал ни в лицо, ни по имени ни одного члена ЦК КПСС. Хотя их портреты висели на каждом углу. И сегодня в Питере, куда мы изредка приезжаем, есть очаги своей местной культуры. Есть уютные рестораны артистические, где тусуется талантливая молодежь.

Эти люди живут по тому же принципу, что и мы 45-50 лет назад. То есть власть по своим рельсам едет, а они по своим. И мы не пересекаемся, потому что жизнь — это то, что с вами происходит каждый день и каждый час. И эту жизнь мы вольны сформировать под свои требования. Мы можем друг к другу быть вежливыми, предупредительными, друг друга уважать или, наоборот — скалить зубы, ненавидеть, доносить, избивать. Поэтому многие люди в Питере живут по первому принципу, а многие в глубинке России — по второму. И в ту Россию я не хочу.

Музыканты игнорируют политику?

— Музыканты эти игнорируют политику только до поры до времени, а потом их всех выносит на какие-то обобщения. Некоторые более политические, некоторые менее, но оставаться равнодушным к судьбе страны не получается, и музыканты подают голос.

А если, например, музыкант живет в Украине, в стране, у которой конфликт с Россией, может он ездить туда на гастроли, как бы не замечая, что происходит?

— Любой человек, в том числе музыкант, должен жить по закону. Если закон не позволяет ездить, он должен ему подчиниться. А что касается политических воззрений, то у него роль и функция намного выше политики, потому что музыкант хороший или поэт работает на вечность, на космос, на божественное осознание нашей роли в истории. Поэтому он мыслит шире и выше. И ему в низкое и иногда не очень благородное, а подчас и просто подлое окунаться, как говорится, западло.

Сева Новгородцев в Украине

А когда российских артистов, побывавших в Крыму, разворачивают на границе это правильно?

— Если меня, например, в Крым пригласят, я поеду туда согласно рекомендации британского МИДа, как законопослушный гражданин. С точки зрения мирового сообщества Крым неотторжим от Украины, и для поездки туда необходимо получить украинское разрешение. А те, кто ездил напрямую, они нарушили международное законодательство.

Потому что присоединение Крыма только с точки зрения россиян и законно, и справедливо, но эту законность и справедливость ни Европа, ни Америка не признали. Если ты едешь в Крым напрямую — значит, ты бросаешь вызов всему мировому сообществу, и Украине в том числе. И если тебя завернули — так тебе и надо.

Читайте: В аэропорту Киева пограничники развернули российскую звезду

Вы вегетарианец, а как относитесь к использованию натурального меха? К запрету меховых ферм в некоторых странах?

— У нас дома есть одеяло из овечьей шерсти. Но я себя утешаю тем, что овцу все равно зарезали на мясо. А мех — это отходы мясного производства. Но другой мех я никакой не ношу, хотя у жены, по-моему, есть норковая шуба.

Дело в том, что в странах вроде Италии, где очень любят меха, нужды климатической в их ношении никакой нет. Ношение мехов зародилось в тех странах, где иначе просто погибнешь. Скажем, чукчи без оленьих шкур просто бы там не выжили. А в странах, где это продиктовано модой, эстетикой или сибаритским образом жизни, есть смысл запретить использование меха.

Но вы должны понимать, что запрет идет не от правительства, не от какого-то комитета, а сами граждане, обеспокоенные экологией, взаимоотношениями человека и животного мира, выступают за то, чтобы животных не эксплуатировать, не убивать их из-за шкурки. Они их просто любят. А если ты что-то любишь, то убивать не станешь. Вы же любимого котика не станете резать из-за того, что из него можно рукавицы себе сшить?

Как только ты начинаешь общаться с животными, понимаешь их характер, их роль в природе, то, что у них есть свои какие-то персональные черты, ни о каком убийстве уже речь совершенно не идет.

Читайте: Гуманная мода: 9 дизайнеров, отказавшихся от меха

А вы по этой причине вегетарианец?

— Конечно. Вы посмотрите в глаза корове — у нее же любви больше, чем у иного гражданина.

Я жил с котами в Англии много лет — 15 или 16. Один умер, а два остались у моей бывшей жены-англичанки. А сейчас мы живем в квартире (в Болгарии. — Ред.) и просто по техническим причинам котов не заводим.

Также читайте на OBOZREVATEL вторую часть интервью с Севой Новгородцевым.

Читайте также интервью OBOZREVATEL с опальным российским бизнесменом, владельцем лучшего ресторана Лондона Евгением Чичваркиным.